Она осторожно забралась рукой в завитки светлых волос между ногами возлюбленной и поцеловала ее в середине живота, а потом незагорелую белую кожу в самом низу.

– Я люблю тебя, – шептала Кейт между поцелуями. Такой простой и единственно верный ответ, и как только она раньше не понимала. – Я влюбилась в тебя с первого взгляда, о Джесси. Я так люблю тебя.

Она гладила шелковистую кожу на бедрах Джесс, поднимаясь выше, туда, где, как Кейт уже знала, ее ждет теплая влага. Ее пальцы дразнили и ласкали нежные складки до тех пор, пока Джесси, громко застонав, не очнулась от сна. – Кейт, что ты делаешь?! хриплым шепотом спросила она.

– Тс-с-с, лежи спокойно. Я просто тебя люблю. – Кейт притянула Джесс к себе, не переставая двигать пальцами. Бедра Джесс задвигались, и ободренная этим Кейт, надавила своим большим пальцем на твердый набухший бугорок и провела по нему кругами, зная Джесси, как саму себя.

– Ох, я… это… – Джесси повернулась лицом к Кейт и задрожала. – Пожалуйста… я сейчас…

– Ты так прекрасна, – выдохнула Кейт, растворившись в удивительном наслаждении, которое ей доставляло любить Джесси.

Готовая вот-вот разбиться вдребезги, Джесс вцепилась в нее, ее отрывочные слова перешли в мольбу. Кейт инстинктивно подстроилась под Джесс, двигаясь в такт ее сдавленным крикам. Когда трепетавшее тело Джесси напряглось и выгнулось, Кейт сильно сжала пальцы и унесла ее в небеса обетованные.

Глава Шестнадцатая

Джесси остановила бричку позади дома Шредеров. Солнце – пылающий огненный шар, садилось и уже исчезало за линией далеких холмов. Джесс повернулась на твердой деревянной скамейке к сидевшей рядом с ней девушке. Ее душу переполнял благоговейный трепет, подобное с ней случалось всегда, когда она, чувствуя себя песчинкой, сталкивалась с величием бескрайней земли и неба, которые поддерживали все ее существо. Она еще не пришла в себя от того, что Кейт отдала ей свое сердце, и до сих пор пребывала под огромным впечатлением от их занятий любовью.

– Я не хочу тебя отпускать, – тихо призналась Джесси. Рука Кейт лежала у нее на бедре весь этот час, пока они ехали с ранчо в город, и Джесс не хотела, чтобы девушка убирала свою руку. Пусть бы этого вообще никогда не случилось. Правильность того, что они с Кейт были вместе, вызывало у Джесс не больше сомнений, чем правильность того, что каждое утро она вставала и шла работать на своей земле. И если прежде, где-то внутри, у нее жила пустота и ожидание, то теперь они исчезли, ее сердце было заполнено до краев. Ее жизнь обретала цельность и законченность, когда Кейт была рядом. Так было – и не могло быть иначе, и Джесс не думала об этом по-другому. Любить Кейт было правильно, и точка. – Я хочу, чтобы ты всегда была со мной.

– Я тоже не хочу покидать тебя. – Лицо Кейт залилось румянцем еще больше, чем от августовской жары. Впервые в жизни она ощущала свое "я", внезапно раскрывшись и телом и душой. Кейт помнила, что, будучи совсем еще подростком, она не хотела того будущего, которое ожидало ее, но, как ни старалась, не могла придумать ничего другого взамен. Да, она слышала о женщинах, которые решались быть не такими, как все. Многие из них отправлялись на Запад и становились там учительницами, швеями и прачками. Однако Кейт не видела для себя такой судьбы. Ничто не подготовило ее к встрече с Джесси и тому, что они разделили. Но одно Кейт знала наверняка: она принадлежала Джесс.

– Мне нужно поздороваться с Ханной, чтобы меня не поймали на лжи. Я вернусь к тебе на ранчо, как только смогу ускользнуть снова. Моя мать начинает привыкать к тому, что я езжу в город одна. Но ей не следует знать, что я навещаю тебя.

– Может, тебе нужно немного выждать? Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя возникли неприятности с родителями. – Джесс действительно этого не хотела, но в то же время, мысль о том, чтобы провести в разлуке с Кейт даже несколько дней, причиняла ей сильную боль.

– Ты не причинишь мне неприятностей, это невозможно, – сказала Кейт и провела рукой вдоль ноги Джесси. Она мало что знала о радостях интимной жизни между мужчиной и женщиной. Ей доводилось слышать лишь завуалированные намеки матери и дикие домыслы подружек.

Но Кейт все же понимала, как действовала на нее Джесси. Сначала ее сердце наполнили чувства к этой женщине, а потом, когда эта любовь перестала быть платонической, Кейт с радостью приняла это. Ее наполнили нежность и страсть к Джесси, у нее не было ответа на вопрос, почему все так произошло, но она и не стремилась это знать. – Именно тебя я ждала, – сказала Кейт. – Я уже скучаю по тебе, – призналась Джесс.

– Я приеду к тебе сразу, как только смогу, – твердо повторила Кейт. Ей нужно было убедить в этом и себя, и Джесси.

– Ждать тебя – это целое испытание. – Джесс пыталась описать, что она чувствовала, но ей не хватало слов, и ее кулаки сжимались в отчаянии. Ей мучительно хотелось снова держать Кейт в своих объятиях, слышать, как она вскрикивает, сдаваясь под ее ласками. Джесс задрожала от этих воспоминаний. Она встретилась с Кейт пронзительным, источавшим желание взглядом. – Меня словно терзает голод, когда я думаю о тебе.

– Джесси, – выдохнула Кейт. Желание запульсировало в ней снова. Она накрыла ладонью кулак Джесс. – Я не знаю почему, но я не могу перестать хотеть быть с тобой так, как мы были сегодня. Джесси тихо заговорила, наблюдая, как небо у горизонта пламенеет пурпурным, розовым и темно-оранжевым цветом, предвещая наступление ночи.

– У меня нет слов, чтобы описать то, что случилось между нами, Кейт. Я вообще не знаю, есть ли для этого слова. – Она перевела взгляд на Кейт, и по ее телу прокатилась судорога. – Но я знаю, что люблю тебя. Без тебя жизнь теперь мало что для меня значит. И это не изменится никогда. Нежные, но уверенные слова этой сладкой клятвы наполнили сердце Кейт, и она улыбнулась. – Я тоже тебя люблю.

Они смотрели друг другу в глаза и улыбались, веря, что любовь – это единственное, что имеет значение.

Ханна прополоскала кухонное полотенце и повес его на деревянную рейку на двери, выходившей на заднее крыльцо. В окно кухни она смотрела на двух женщин, которые сидели в бричке. Они разговаривали, и Ханна не могла слышать о чем, но ей это и не требовалось. Ей было достаточно видеть их лица. Лицо Джесс приняло то самое торжественное и серьезное выражение, с которым Таддеус делал ей предложение, а Кейт смотрела на Джесси таким взором, каким любая влюбленная девушка смотрит на своего кавалера.

Ханна размышляла, почему ее это не удивляет. Может, оттого, что больше половины своей жизни она прожила на границе и знала, что законы города имеют здесь мало значения. Здесь были женщины без мужей: кто-то не мог их найти, кому-то так просто хотелось, а у кого-то судьба была такая. И они делали то, что были вынуждены, чтобы продержаться на плаву. Одни в итоге выходили замуж ради безопасной жизни, махнув на любовь рукой. Другие, овдовев, брали на себя мужскую роль и сами становились во главе семьи и хозяйства. А кто-то приезжал на Запад изначально без стремления найти здесь мужа. Когда живешь в нужде, а смерть тенью следует за тобой по пятам, быстро учишься радоваться тому хорошему, что преподносит тебе жизнь, ибо горести всегда маячат на горизонте.

В глазах Ханны, чувства, которыми были охвачены Джесс и Кейт, не представляли особого вреда, но вот что подумает Марта, столкнись она с этим.

– Ханна! – запыхавшись, сказала Кейт, входя в дом. – Прости, что я так поздно. Я повстречала Джесси и…

Ханна покачала головой, чтобы девушка ничего не объясняла.

– Ничего страшного, Кейт. Я люблю, когда ты приходишь, и всегда очень рада тебя видеть, но не нужно, чтобы ты чувствовала себя обязанной проводить здесь все свое время. Мне кажется, ты уже все и так знаешь, а чего не знаешь – узнаешь сама, когда придет время. Кейт кивнула, слушая Ханну вполуха, и следя, как Джесси отвязывает свою лошадь от брички и готовится уезжать. Каждое движение ее красивых изящных рук напоминало Кейт о том, как они ласкали ее тело, и от этих воспоминаний внутри разливалось приятное тепло. Джесси запрыгнула в седло, обернулась в сторону дома, отыскав взглядом Кейт, и, улыбнувшись ей на прощание, ускакала прочь.